..В среду 21 сентября 2016 стало известно, что Миноброны дало отмашку НИИ культурного и природного наследия им. Лихачева на мониторинговую экспедицию (а точнее, на экспедицию фиксации) по объектам культурного наследия на севере Сирии. Поездка ученых, согласованная с сирийскими властями, состоится в самое ближайшее время, ее цель — понять положение вещей, сколь вообще памятники разрушены, и что с ними делать дальше. Речь идет о древних поселениях между Алеппо и Идлибом, в том числе связанных с жизнью святого Симеона Столпника.
О том, как важно сейчас заняться мониторингом христианского наследия на территории освобожденной Сирии, нам рассказал известный египтолог Виктор Солкин, находящийся в курсе общей археологической проблематики по Востоку.
— Виктор, не все знают об институте им. Лихачева — сколь он компетентен в подобных вопросах?
— Я их хорошо знаю. Институт наследия известен в России, прежде всего, своими программами, связанными с Русским Севером — проектами, изучающими поморов, христианство на Соловецких островах. У них есть уникальный опыт исследования практически уничтоженных памятников, и на примере Соловецкого монастыря они показали серьезные результаты. С помощью раскопок, с помощью новых технологий им очень ярко удалось показать монастырскую жизнь в конце XIX века. Также они специализируются на консервации памятников; так что Институт наследия — это достойная структура.
— Но они не работали прежде в Сирии?
— У них никогда не было программ в исламских странах. Не работали на Востоке. Но я думаю, что они абсолютно со всем справятся. Ведь всем очевидно, что на освобожденных территориях в Сирии необходимо археологическое вмешательство. Во-первых, нужно понять уровень того урона, который был нанесен ИГИЛом или авиаударами различным объектам. Надо понимать, что многие памятники были разрушены буквально до фундамента, там камня на камне не осталось. И здесь та ситуация, когда Институт наследия может прекрасно справиться, поскольку им предстоит а). фиксация состояния археологических зон, б). воссоздание по крупицам и консервация. Тем более, что именно в христианской истории они сильны. Так что проект этот трудный, актуальный, но, как мне кажется, вполне результативный.
— Но это лишь первый этап?
— Конечно. Сначала описание, оценивающее уровень потерь, составление карт, консервация, и затем только... реставрация. Реставрацию, конечно, будут проводить другие структуры, и лучшая из российских, на мой взгляд, это Институт им. Грабаря. Вот у них как раз есть опыт работы на Ближнем Востоке. Хотя было много эмоциональных комментариев в прессе в пользу Государственного Эрмитажа, но я считаю, что исключительно Институт Грабаря в Москве может полноценно отреставрировать то, что ВОЗМОЖНО там еще осталось.
— Но такая парадоксальная штука, что игиловцы (или, точнее, война) наложили на эти древности вторую историю, вторую ценность... И не всё требует 100% восстановления.
— Да, я тоже придерживаюсь такой точки зрения — одно дело законсервировать исторический подлинник, другое — взять современный полимерный бетон и воссоздать разрушенную арку в Пальмире. В современном профессиональном реставрационном и археологическом сообществе подобные реконструкции и новоделы НЕ ПРИНЯТЫ. Хорошо, что наши войска достаточно быстро заняли важнейшие археологические центры в Сирии, и их достаточно много. Так что сначала нужно законсервировать то, что разрушалось, и только потом решать — стоит ли воссоздавать какие-то памятники. Но решать очень вдумчиво.
Автор: Ян Смирницкий
